Академик Михалевич: «Безопасность АЭС – в каждом из нас»

Имя Александра Александровича Михалевича широко известно в научных кругах не только нашей страны, но и за рубежом. Выдающийся ученый в области теплообмена и общей ядерной энергетики, академик, член-корреспондент Национальной Академии наук Беларуси, доктор технических наук, профессор, заместитель академика-секретаря отделения физико-технических наук и научный руководитель Института энергетики НАН Беларуси.
Александр Александрович – автор более 200 научных работ. В том числе пяти монографий, трех учебных пособий и 29-ти изобретений.
Во время последнего визита на Островетчину, состоявшегося в конце прошлого года, мы попросили академика ответить на несколько актуальных для каждого жителя нашего района вопросов.

– Александр Александрович, сейчас столько разных мнений по поводу ядерной энергетики. Одни утверждают, что она безопасна, другие – что работа АЭС даже в штатном режиме является постоянным источником опасности. Скажите, кому верить?
– Я, может быть, скажу парадоксальную вещь, но надо верить простым людям. Попробую объяснить, что имею ввиду.
Я много лет возглавлял работы по выбору площадки под будущую белорусскую атомную электростанцию, в том числе – являясь генеральным директором института в Соснах. И могу вам сейчас сказать совершенно откровенно: когда было принято решение о строительстве в Островецком районе, я был против. Мне казалось, что более предпочтителен выбор площадки на востоке страны.
Например, Кукшиновской или Краснополянской. Решение же о возведении атомной станции здесь мне казалось не совсем рациональным.
Но когда я побывал на общественном обсуждении отчета о воздействии АЭС на окружающую среду – ОВОС, которое состоялось в Островце в 2009 году, я изменил своё мнение. И вот почему.
Это было очень непростое мероприятие. Как вы, наверное, помните, на нём присутствовало много противников атомной энергетики. В том числе – приехавших из-за рубежа.
Были откровенно популистские, кликушеские выступления. И в этой непростой ситуации мне была очень симпатична позиция ваших людей. Какое-то спокойное, разумное отношение ко всему этому жителей района. Выступили тогда и учитель, и механизатор. Вот тогда-то я изменил свое мнение и сказал, что надо строить АЭС именно здесь!
Есть такое понятие: культура ядерной безопасности. В 2003 году я участвовал в первой международной конференции, которая была посвящена этому вопросу. Это очень широкое и глубокое понятие. Оно включает не только технику, не только персонал атомной станции, но и менталитет тех людей, которые проживают рядом. Которые не позволят, чтобы какие-то авантюрные решения принимались на этой станции.
Поэтому, я считаю, что нужно верить простым людям. Я верю отношению к делу ваших людей. Мне не единожды приходилось бывать в вашем районе, и я никогда не видел праздных людей. Все занимаются делом! Это говорит о менталитете.
Поэтому теперь я уверен в правильности решения о строительстве атомной станции в Островецком районе. Здесь может быть достигнута высокая культура ядерной безопасности.
– Сколько лет вы занимаетесь вопросами ядерной энергетики?
– В ядерной отрасли я с 1966 года – с того времени, когда пришел в институт ядерной энергетики Академии наук БССР после защиты кандидатской диссертации. Поэтому с далекого 1966 года и до распада Советского Союза я всецело занимался проблемами ядерной энергетики.
Мы занимались уникальными разработками, до сих пор нигде в мире не повторенными. Это, например, была первая атомная станция с автоматическим управлением. Представляете: мы, белорусы, создали в институте «Сосны» два опытных образца совершенно уникальной передвижной атомной станции с автоматическим управлением?! Кстати, для меня стало абсолютным откровением, что вся электронная начинка, вычислительные машины, использованные для управления этими станциями, являлись отечественными и по своим характеристикам превосходили знаменитые японские и немецкие образцы. Это был оборонный заказ, поэтому мы не то, что зарубежные ЭВМ – даже какие-то отдельные элементы и детали не могли, не имели права использовать. Ведь это был разгар «холодной войны». Мы занимались этим до 1987 года. После аварии на Чернобыльской станции все эти работы были потихоньку свёрнуты. Потом был закрыт и наш исследовательский реактор.
А в 1991 году я возглавил институт проблем энергетики, в котором мы уже вынуждены были заниматься совершенно другой энергетикой. Атомная тематика просто была закрыта. Финансирование, которое получали централизовано из Москвы, тоже прекратилось.
Поэтому мы тогда впервые обратились к нашим местным топливным ресурсам, к использованию древесины, возобновляемым источникам энергии, к традиционной энергетике.
Так продолжалось несколько лет, пока не убедились в том, что всё-таки не обойтись без атомной энергетики. Правда, наш институт по-прежнему занимается всей энергетикой, кроме атомной. Мы исследуем возможность использования торфа, древесины, биогаза, энергии ветра, солнца. Кстати, как оказалось, потенциал использования энергии солнца у нас даже выше, чем в Германии.
Вообще я никогда не был сторонником использования какого-то одного направления и считаю неправильным, когда, к примеру, говорят, что будущее – только за атомной энергетикой. Или – только за возобновляемыми источниками.
На самом деле, оптимальным решением является определенная комбинация, сочетание энергоисточников, исходя из местных условий, экономики страны, наличия собственных ресурсов и так далее. У каждой страны своё решение этих проблем.
Поэтому нельзя абсолютизировать, говорить, что только атомная энергетика нас спасет.
Это не так. Возьмите пример Франции. Эта страна первой стала активно развивать атомную энергетику и остановилась где-то на уровне 75-ти процентов атомного электричества в общем энергобалансе страны – и на большее никогда не пойдет. По той причине, что есть такое понятие, как энергетическая безопасность. А один из её основополагающих принципов заключается в диверсификации. То есть – разнообразии. Зависимость от какого-то одного источника электроэнергии представляет собой огромную опасность. Вот как сейчас у нас. 95 процентов топлива в нашей электроэнергетике – это газ. Представляете: к примеру, случилась авария на магистральном газопроводе. Это ведь труба, с ней всё что угодно может случиться, и неважно по каким причинам. И все наши электростанции в результате этой аварии остановятся! Больших запасов газа сделать невозможно.
Подземные газовые хранилища, которые сейчас пытаются строить, являются неэффективными, потому что в них половина газа уходит в почву. Есть понятие эффективного объема, который составляет половину того, что мы закачиваем в эти хранилища. То есть половина просто теряется – представляете?
Поэтому лучше всего, если мы используем не один, а несколько источников энергии.
В идеале – три. Например, гидроэнергетика, атомная и, допустим, газовая. Или какие-то другие сочетания. Но категорически недопустимо делать ставку на какой-то один вид топлива, один энергоноситель. Это неправильно, это противоречит интересам энергетической безопасности страны.
– То есть вы за атомную энергетику – но в сочетании с другими источниками энергии?
– Совершенно верно. Поэтому совсем не значит, что вот мы построим два блока АЭС и начнем закрывать другие электростанции и пользоваться только «атомным» электричеством. Ни в коем случае!
– И все же, в связи со строительством на территории нашего района атомной электростанции, чего стоит опасаться жителям Островетчины?
– Интересный вопрос. Сейчас в мире идет полемика: стоит ли жителям региона, где размещается АЭС, предоставлять какие-то льготы? Например, вводить льготный тариф на электроэнергию?
Во Франции, когда начиналось развитие атомной энергетики, было принято такое решение – и сегодня жители прилегающих к атомным станциям городов потребляют электроэнергию по льготному тарифу.
Однако возникло движение за отмену подобных льгот. И вот по какой причине. Дело в том, что строительство атомных станций дает большой толчок развитию региона. Его социальной, производственной инфраструктуре. Строятся предприятия, появляются новые рабочие места, возводятся школы, учреждения культуры – и так далее. В целом жизнь становится более цивилизованной. Я думаю, что вы это уже успели почувствовать. Поэтому французы задумались: а за что тогда льготы, если эти люди уже имеют некоторые преимущества? Значит, есть что-то, что от нас скрывают и чего нужно опасаться? «Плата за страх», как говорят французы. Стали изучать это явление – и пришли к выводу, что нет такого страха и нет такого риска.
Вообще, эта проблематика еще достаточно плохо исследована. Существует масса рисков, которым мы подвержены в нашей жизни. На первый план сейчас выдвигаются риски экологические. Они связаны с тем, что транспорт, электрические станции на органических видах топлива дают достаточно серьезное загрязнение окружающей среды. Атомная энергия такого влияния не оказывает. Поэтому экологическое состояние вашего региона в результате деятельности АЭС не ухудшится. Чего же надо опасаться?
Только одного – потери чувства ответственности. Должна быть культура ядерной безопасности. Необходимые предпосылки для её создания здесь, на Островетчине, есть. Я это вижу и чувствую, когда сюда приезжаю, встречаюсь с людьми и убеждаюсь в правильности решения о строительстве атомной станции именно в Островецком районе. Здесь возможно обеспечение культуры ядерной безопасности. Нужно сделать все возможное, чтобы эту атмосферу сохранить.
– Неужели что-то может зависеть от нас, простых людей?
– Может! Может! Может! Приведу пример, который к нашему вопросу, на первый взгляд, не имеет никакого отношения.
Когда выступает артист, певец, драматический актер или даже фокусник в цирке, мастерство и уровень его исполнения очень сильно зависит от зрителя, от атмосферы в зале. Если зрителю всё равно, звучит ли со сцены фонограмма или идёт живое исполнение – будьте уверены, с большой долей вероятности, именно фонограмму он и услышит.
Поверьте мне, я много лет этим занимался и имею право об этом говорить: культура ядерной безопасности включает в себя и население!
Поэтому опасаться нужно только одного – потерять эту культуру. Потерять чувство ответственности. Наконец, чувство собственного достоинства. Мы должны быть нацией, которая может ответственно эксплуатировать такую сложную технику, как ядерный энергетический реактор.
Еще один пример, который я привожу на лекциях своим студентам. Когда я начинал летать на самолетах, экипаж воздушного судна состоял из командира, второго пилота, бортмеханика, бортинженера, штурмана.
Спрашивается, что делали во время полета бортмеханик и бортинженер? Они ремонтировали самолет в воздухе, если что-то случалось. С тех пор в авиации многое изменилось, в том числе и сами самолеты. Техника стала более совершенной. Но прежде всего изменилась философия, мышление. И сейчас в экипаже только два человека: командир и второй пилот. Никаких механиков и инженеров! А это означает новый принцип: если ремонтировать – то только на земле, а в воздух самолет должен подниматься абсолютно исправным!
Вот то же примерно должно быть и с атомной техникой. Мы должны быть твердо уверенны, что атомный реактор должен быть безопасным.
Это должно стать философией.
Это должно быть в понятии каждого человека.

------------------------
Эдуард Свирид,
фото автора.