Людмила Марковская: писатель, читатель, учитель
17:00 / 01.09.2024
Одно из относительно новых имён на литературной карте Островетчины – Людмила Марковская. В «Островецкой правде» печатались некоторые её произведения – «13 километров», «Грибной суп», «Смак жыцця», «Эскизы на бинтах».
Людмила Михайловна является членом союза писателей Беларуси, правда, Минского отделения: её постоянное место жительства – столица.
А какое отношение Людмила Марковская имеет к Островетчине? С этого вопроса и начался наш разговор.
«Ольховка – место моей силы»– Островетчина, или, если говорить конкретнее, – Ольховка – это моё место силы, место отдохновения и вдохновения, восторга и умиротворения…
Мои родители, Валентина Алексеевна и Михаил Иванович Марковские, приехали сюда в 1953 году. Мама более сорока лет работала директором Ольховской школы, нынешнее здание не просто возводилось при ней – она приложила максимум усилий, чтобы в рабочем посёлке появилась средняя школа.
Я родилась в Ольховке, здесь прошло моё детство. И сегодня, когда приезжаю в родительский дом, ощущаю, что мама и папа рядом. Я чувствую поддержку их любящих сердец, родного дома, посёлка. Мне здесь уютно и комфортно.
– Вы, как поёт Виталий Карпанов, решили, что «не прадаецца хата бацькоў»?
– Знаете, была такая грешная мыслишка… Но, видно, Господь был против этого: в объявление о продаже закралась ошибка – в номере телефона одну цифру указали неверно. И нам никто не позвонил.
Как оказалось, к счастью. Когда начался «ковид», мы с мужем отсиживались в Ольховке. Надо сказать, вполне успешно: никто из нас не заболел. За это время ещё больше привязались к родительскому дому. Нам здесь хорошо. Я даже не могу сказать, где теплее и роднее: в нашей квартире в Минске или в отчем доме.
И, кстати, именно в Ольховке я начала писать…
«Научить писать нельзя. А учиться нужно всю жизнь»
– С этого момента, если можно, поподробнее… Меня всегда поражает ваш читательский дневник, который вы ежемесячно выкладываете в «Фейсбуке», количеством и качеством прочитанного. Но когда и почему захотелось писать самой?
– В ранней юности я, как и многие, пробовала сочинять стихи. Мама, филолог со стажем, посмотрела и сказала: «Детка, лучше Пушкина всё равно не напишешь». И этими словами зарубила моё стихоплётство на корню…
Но я всю жизнь работала со студентами. И волей-неволей приходилось творить (а иногда и вытворять): что-то сочинять, придумывать. Мы выпускали огромную стенгазету, играли в КВН…
Первую свою книгу «Забыть невозможно вернуться» написала, когда мы сидели в Ольховке в самоизоляции во время пандемии. Она почти автобиографическая: это мои воспоминания о рабочем посёлке, о своём детстве, родителях, близких людях, соседях… Взялась за неё, потому что захотелось оставить что-то детям и внукам. Ведь люди уходят – и что от них остаётся?
Какая память? Не стенки, ковры, хрусталь, а книги, картины…
Книга могла быть более объёмной, но это как с ремонтом: его нельзя закончить, но можно прекратить. Я наметила 22 главы – на том и остановилась, хотя сказать хотелось ещё очень много.
– Вторая ваша книга – сборник рассказов «Миллефиори» – совсем не похожа на первую… Да и произведения в ней очень разные – по сюжету, стилю, языку…
– Это потому, что примерно половину второй книги составили рассказы, которые я писала в качестве домашних заданий во время обучения на различных литературных курсах – а задания
бывали разные…
– Вы учились на литературных курсах? Многие считают, что научиться писательскому мастерству невозможно, талант либо есть – либо его нет. Некоторые наши авторы, когда я их правлю или «режу», с обидой говорят: «Я ваших ямбов и хореев не знаю и знать не хочу, я сердцем пишу!»
– Да, это правда: научить писать невозможно. Но есть основополагающие вещи, которые систематизируют наши знания, им нужно учиться.
К примеру, мне рецензенты часто говорили: вы визуал, вы описываете так, что видишь всё с кинематографической точностью. Но среди читателей есть и аудиалы, которые воспринимают действительность на слух. И теперь в моих текстах звякает ложечка, шумит дождь, скрипит пол.... А кому-то, возможно, нужно ощутить прикосновение тяжёлой бархатной портьеры или дуновение прохладного утреннего ветерка – и это тоже должен учитывать и уметь передать писатель.
Я перфекционист по натуре, всё, за что берусь, мне нужно делать основательно и грамотно. И поэтому я стала учиться писать… Увидела информацию, что в Москве есть школа творческого письма, которую организовали известные российские писательницы Мария Степнова и Майя Кучерская. Решила: почему бы и нет?
Занятия проводились онлайн. Сначала взяла базовый курс. Потом – для продолжающих, «Как написать рассказ», «Художественная деталь в тексте», «Как написать роман», сценарные курсы… Так всё время и учусь. Отправлю рассказ на конкурс, он выиграет премию – я её трачу на обучение. Или на новые книги…
А ещё занятия на курсах держат в тонусе. К примеру, во вторник читают лекцию, а к субботе нужно сдать домашнее задание: написать диалог межу заключённым и учителем. Или рассказ, где присутствуют авокадо, ножницы, серьга. Раз не сдал вовремя, второй – и диплом не получишь. А у меня – похвастаюсь! – все дипломы с отличием, и их немало, штук 8.
А самое главное: когда учишься на курсах, то расширяется круг знакомых в литературном мире. Кроме уже упомянутых Марины Степновой, Майи Кучерской я познакомилась с дочкой поэта Роберта Рождественского Ксенией, она была моим рецензентом. А ещё с Наталией Ким, дочкой Юрия Кима, с известным российским прозаиком Романом Сенчиным. Победа в конкурсе рассказа журнала «Вопросы литературы» дала право на обучение на курсах «Пиши на крыше», которые будет вести горячо любимый мной Сергей Беляков.
Так что занятия на подобных курсах, безусловно, повышают мастерство.
– Вы упомянули о своём участии в литературных конкурсах. Знаю, что во многих, в том числе международных, вы стали победителем. Конкурсы – что они для вас? Способ самоутверждения? Зарабатывания денег?
– Ну, на литературе в целом и конкурсах в частности сегодня не заработаешь, разве что десяток-другой особо популярных писателей могут позволить себе жить на доходы от продаж своих книг.
Самоутверждение?.. Да, в какой-то мере. Участвуя в конкурсах, можно понять, кто ты есть в литературном мире. Когда за победу борются сотни писателей из разных стран мира и Гран-при отдают тебе – это не просто приятно, но и помогает поверить в свои силы. Не скрою, что я горжусь Гран-при, полученном в Болгарии: в конкурсе к юбилею Анны Ахматовой моё эссе было признано лучшим.
– Вопрос традиционный: о творческих планах. Над чем сейчас работаете?
– Над романом с рабочим названием «Рябиновый привкус любви». Там две сюжетные линии, в одной действие происходит в 1913-1917 годах, в другой – в наше время. Главная героиня – девушка-«смолянка». Для создания её образа пришлось прочитать множество воспоминаний выпускниц Смольного института – кстати сказать, тщательно проверять исторические факты тоже научили на литературных курсах.
Но работа над романом пока застопорилась. Знаете, я иногда называю себя «датским» писателем: то к юбилею Тютчева просят написать эссе, то рассказ на военную тематику просится… И роман снова откладывается.
«Ни дня без книги!»
– Давайте от писательства вернёмся к читательству…
– Читаю я с самого детства. Мама была чудесным преподавателем литературы – не зря филологами стали и я, и брат. Она воспитала у нас любовь к чтению и хороший книжный вкус. Когда я училась в старших классах, мама могла уехать в райОНО и поручала мне провести урок литературы – справлялась.
А ещё в Ольховке была великолепная библиотека – фабрика покупала редкие подписные издания, за которыми в своё время люди ночами стояли в очередях. И сейчас помню эти книжные полки: 40 томов Голсуорси, 33 тома Золя… На школьных каникулах на время отпуска библиотекаря меня брали на его замену – и я наслаждалась: за одно лето перечитала всего Голсуорси, за другое – всего Дюма.
– Но я не понимаю: как за месяц можно прочитать 20-30 книг по 500-700 страниц каждая? Большинство и за год столько не осилит…
– Не только вы – многие удивляются. Даже муж в своё время не верил, и я предлагала: проэкзаменуй! Он спрашивал о каких-то деталях, которые, не прочитав каждую строчку, знать не будешь. Убедился, что всё по-честному.
Это у меня со студенчества… Когда училась на филфаке, перед сессией нужно было перечитать, к примеру, всю западноевропейскую литературу второй половины 19-го века – а это четыре огромные стопки. А я по жизни отличница, у меня всюду, где училась, – красные дипломы, и схалтурить не могла. Поэтому закончила курсы быстрочтения. С того времени читаю быстро и много. Причём с карандашом. Отчёркиваю не мудрые мысли и афоризмы, как многие, а удачные стилевые, языковые находки – меня как филолога они занимают больше всего.
А потом стала преподавать литературу. И когда из года в год читаешь «Войну и мир», то знаешь её практически наизусть. Всю классику прочитала ещё в молодости.
– Тогда ещё один вопрос: когда? Где вы находите на это время, даже при условии быстрочтения?
– Конечно, когда работала, да ещё семья – муж, двое детей – было сложно. Я же говорила, что я – перфекционист: в холодильнике должно быть первое, второе, третье и салат, в доме – чистота и порядок… Укладывала всех спать, проверяла сочинения или работы заочников, а затем до двух – до трёх часов ночи читала. Я не могла себе позволить, чтобы кто-то из студентов спросил моё мнение, скажем, о Пелевине, а я не знала, что сказать. Ответ был всегда один: «Давайте обсудим!»
Чтобы всё успевать, надо быть организованным человеком. Это я усвоила с молодости.
Сейчас читаю то, что не могла себе позволить, когда работала: лауреатов литературных премий, восточную литературу – очень нравятся японские, китайские авторы. Хотя летом – меньше: в Ольховке такая природа! Хочется как можно больше наслаждать этой красотой.
Но в любом случае хотя бы 100 страниц в день я должна прочитать!
– При таком обилии читанного и перечитанного – что и кто, какие авторы у вас любимые?
– Безусловно, это русская классика: Чехов, Толстой, страстно любимый мной Иван Бунин, Владимир Набоков. Они будут современными и через тысячелетия, их станут перечитывать снова и снова – что я, кстати сказать, и делаю. Недавно в очередной раз перечитала всего Набокова.
А из современных авторов очень понравился Виктор Самсонов – по моему мнению, это второй Шолохов. Его «Высокая кровь» сравнима с «Тихим Доном».
– Родители часто жалуются, что дети мало читают, больше сидят в телефонах. Что вы им посоветуете? Как бороться с этой гаджетоманией?
– Читать самим. Пример родителей всегда самый лучший. Если ребёнок видит, что мама сидит с книгой, что папа кладёт книгу в портфель, собираясь в поездку, когда ему читают с детства, обсуждают с ним прочитанное – конечно, дети будут читать.
Наши оба сына вполне успешные и состоявшиеся люди. И при этом читают очень много – разную, правда, литературу, но, тем не менее, книги в их домах – не гости, а полноправные члены семьи.
Писатель? Читатель? Учитель!
– Помните старый анекдот? «Чукча не читатель – чукча писатель». А вы себя кем считаете – писателем, читателем?
– Учителем! Как-никак писать я начала четыре года назад, а студентов учила четверть века. И то время, когда работала в педагогическом колледже имени Максима Танка, – лучший период жизни. Наш педколледж – это второе после Ольховки моё место силы.
У нас был прекрасный коллектив, 120 человек, много отделений. Учитель начальных классов умеет всё: и на аккордеоне играть, и петь, и плясать, и стихи сочинять, и крестиком вышивать… Я, кстати, тоже в своё время его закончила, тогда ещё педучилище, и тоже умею и на аккордеоне, и вышивать, и вязать…
Много лет преподавала русскую литературу. Всегда тщательно готовилась к урокам, старалась, чтобы студентам было интересно, «выкапывала» малоизвестные факты биографии. Можно, конечно, долго рассказывать, когда Бальмонт родился, где жил, как умер… А когда говоришь: «Этот человек решил покончить с собой и бросился с балкона. Но выжил – и стал писать изумительные стихи…» И всем хочется почитать, что же написал Бальмонт.
А затем меня назначили заместителем директора по воспитательной работе. Я прочитала всё, что есть в нашей педагогике по этой теме, – и разработала авторскую программу воспитательной работы. Ведь студенты находятся в учебном заведении довольно долго, 4-5 лет. Но порой ни они сами, ни педагоги не задумываются, кем станут на выходе. А мы должны отдать обществу не только грамотного специалиста, а в первую очередь – сформированную личность. Ведь «образование» – это «создание образа». И неважно, с какими отметками девушка или юноша закончили это заведение – главное, какими они стали порядочными людьми.
– И как, удавалось «создать образы»? Работала программа?
– Мне кажется, да. Через наш колледж прошли тысячи студентов. И многие из них и теперь, через много лет, пишут, звонят, находят в социальных сетях.
Хотя я не была добренькой. Что называется, на скрижалях записана одна из моих фраз: «Иванова, смотреть в окно будешь после моей гибели!»
Но как-то мои бывшие студентки при встрече сказали: «Мы не понимали, как вы с двумя детьми (одного утром надо отвести в детский сад, другого – в школу) умудрялись на каждый урок прийти в новом образе: читаем Блока – на вас чёрная блузка, Есенин – приходите в голубом, Маяковский – в жёлтом с огромным бантом, и каждый раз – маникюр «в тему». Вы были для нас примером – даже то, как складывали пакет, вынув из него проверенные тетради». Знаете, это дорогого стоит…
И прав был Тютчев: нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся. Недавно мне в сетях написала бывшая студентка. Как заместитель директора каждый год на выпускном вечере я говорила напутственные слова. Однажды построила выступление на словах Достоевского: «Если не можешь сделать сто шагов – сделай хотя бы один». Девочка взяла их за жизненный девиз – и достигла многого, делая каждый день маленький шаг вперёд. Бывает, что случайно сказанная фраза для кого-то может стать судьбоносной.
– Вы с такой любовью рассказываете о своём колледже, студентах… Тяжело было расставаться?
– Когда наш колледж присоединили к педуниверситету, пришлось уйти. Да, это было непросто. Но вскоре пригласили в Министерство культуры. Там тоже было очень интересно, появился огромный круг знакомых – художники, музыканты, режиссёры, со многими из них подружились. Появился интересный досуг: премьеры, выставки, концерты…
Но потом заболела мама. В 55 лет я ушла на пенсию, чтобы ухаживать за ней. Уволилась – и назавтра мамы не стало. А я, как и она, – трудоголик. Первый год страдала от невостребованности. А потом вдруг поняла, что на пенсии очень хорошо. Я наконец-то сделала то, о чём давно мечтала: скинула туфли, опустила ноги в траву, подставила лицо солнышку… Никуда не надо торопиться, можно заняться, чем хочешь, можно уделить больше времени себе и семье.
И да – есть время не только читать, но и писать книги!
– И это здорово! Успехов вам – творческих и не только!
