Беларусь помнит: сожжённые судьбы Олы
15:13 / 31.03.2022
И эта боль наиболее ярко проявляется при посещении мест, связанных с трагедией белорусской земли: Красный Берег, Озаричи, Тростенец, Хатынь…
Список недавно пополнил мемориальный комплекс «Ола», возведённый в 2020 году в память о самой большой по количеству жертв трагедии в Беларуси.
В Гомельской области во время войны было сожжено и уничтожено 1 452 сельских населённых пункта, 51 из них не возродился.
В память о последнем дне
14 января 1944 года в день престольного праздника святителя Василия Великого этот населённый пункт на рассвете со всех сторон окружил немецко-фашистский карательный батальон численностью в тысячу человек, хотя назвать людьми тех, кто убивал, жёг, издевался и при этом смеялся, язык просто не поворачивается. В тот день в огне погибло 1 758 мирных жителей – женщин, детей, подростков, мужчин, стариков…
До недавнего времени мало кто слышал название этой деревеньки. Сегодня её нет в географических списках нашей республики, нет на карте. Но этот населённый пункт, известный как Рудня Здудичская, был давно – здесь из болотной руды плавили металл. Переименовали его позже по названию реки Ола, которая протекает совсем рядом. В 1926 году в деревне было 17 дворов и 79 жителей с фамилиями Зыкун, Дикун, Курлович… Здесь в 30-х годах был создан колхоз «Путь социализма». А перед войной в деревне значилось уже 34 дома и 168 жителей. Начальную школу тогда окончило 35 учеников.
Ола была оккупирована в июле 1941 года, но основные события здесь произошли при освобождении региона в 1943–1944 годах.
Немцы даже перед отступлением продолжали угонять людей в Германию, в Озаричский и другие концлагеря. И жители, чтобы спастись от произвола фашистов, стали уходить в лес возле Олы, который был болотистым и труднопроходимым, надеясь, что оккупанты их здесь не найдут. Почти 2 тысячи человек из 12 деревень жили в домах и сараях Олы, землянках и куренях в лесу рядом с ней.
– Как вспоминала очевидец тех далёких событий Татьяна Семёновна Колейчик, в конце декабря партизаны застрелили немца. Люди понимали, что будет расправа, – и сразу же ушли в лес, – рассказывает экскурсовод историю сожжения деревни. – Накануне престольного праздника, 13 января, они вернулись в Олу, чтобы переночевать в домах, испечь хлеб, взять вещи... Фашисты знали, что люди чтят праздники, поэтому на рассвете окружили населённый пункт. Кто пробовал убегать, того догоняли пули. Кто прятался в ямах, того находили собаки. Всех согнали в большой колхозный сарай, а потом стали группами выводить и расправляться.
В 1958 году в Оле установили памятник – большого бетонно-гипсового коленопреклонённого солдата, огородили заборчиком с красной звёздочкой, разместили плиту с надписью «Здесь похоронено 1 758 мирных жителей, из них 950 детей». Теперь в этом месте размещается главная мемориальная зона.
Когда в 2009 году к деревне начали вести дорогу, трактор поднял землю и все увидели груду людских костей.
– Вокруг Олы жители строили землянки, они были большие и вмещали много людей. Когда немцы обнаружили одну из них, они забросали её гранатами, и люди остались там навсегда погребённые землёй, – говорит экскурсовод. – В 2013 году на месте братской могилы установили поклонный крест и камень, с тех пор митинги проходили именно здесь, а потом все шли к памятнику. И теперь каждый, кто приезжает сюда, считает своим долгом подойти к кресту.
Комплекс строили всей Беларусью. Идея его создания была поддержана Президентом Александром Лукашенко. Строители пришли в Олу в феврале 2020 года, 6 мая 2020-го комплекс был готов. С тех пор поток людей не прекращается. Они привозят цветы, конфеты, печенье, игрушки, перед 1 сентября – тетради и ручки, перед Новым годом – мишуру и новогодние шары…
Тогда же установили новый металлический памятник – солдата, который поднялся с колен, держит каску и автомат. Рядом с ним мемориальные плиты – в Оле, кроме 1 758 сожжённых жителей, захоронены останки 495 солдат и офицеров Красной армии, погибших рядом с деревней во время освобождения района.
Рядом одна свободная плита – ведь в нашей земле покоится ещё много безымянных солдат и мирных жителей.
Во время возведения комплекса была построена и часовня. В ней три иконы: Василия Великого, Николая Чудотворца и «Не рыдай меня, мать», на которой Матерь Божья держит Христа, снятого с креста.
«Мы жывём, пакуль помнім. Мы жывыя, пакуль нас помняць» –
такая надпись размещена в центре мемориальной зоны.
Условно комплекс делится на три части: входная группа, пешеходный маршрут и мемориальная зона.
При входе в Олу стоит скульптурная композиция. В центре огромного валуна 12 человеческих образов – горящие, надеющиеся, непотерявшие веру, кричащие, молящие, молчащие, обречённые, сгоревшие… Мужские, женские и детские ладошки будто стучатся и просят остановить трагедию… Но, к сожалению, каратели их не слышат…
Свидетелем страшных событий 1944 года в Оле стала старая липа, но, к сожалению, чем-то помочь бедным людям она не могла. Но она видела семьи, где матери склонились над своими детьми, стараясь защитить и сберечь их от той страшной беды, которая пришла в деревню, и понимала, что их ждёт, – фашисты, делая свои тёмные дела, не оставляли свидетелей.
Идёшь по мощёной дороге, которая раньше была улицей деревни, а теперь является частью мемориального комплекса, и чувствуешь последние шаги не только жителей Олы, но и многих других деревень Беларуси, которые пострадали в войне, – наверное, поэтому цвет плитки красный, а вся она неровная.
На символической улице мемориала установлено 34 стилизованные калитки – по количеству домов Олы. Каждая – на тёмном постаменте цвета пепла. Разрушенные семьи, уничтоженные жизни, сломанные судьбы людей – всё, что осталось от деревни.
Рядом с калитками невысокие стелы с прорезными стилизованными силуэтами людей – их 7, что является символом семьи, ведь люди погибали здесь семьями. И кажется, что души погибших никуда не ушли, они незримо присутствуют здесь.
По ходу маршрута 3 портала.
На них цифры погибших людей: 950 детей, 508 женщин, 100 мужчин и 200 стариков.
– Нас всех согнали в большой колхозный сарай, а потом под видом того, что будут вывозить в тыл, выводили по 35 человек, вели на восточную окраину, подводили к сельскому дому, загоняли, запирали и поджигали, – вспоминал один из свидетелей тех событий, которому удалось выжить, говорит экскурсовод. – Когда загорелся дом, где был Тарас Колеснев, – в нём было больше мужчин – они выломали дверь и начали разбегаться. По людям стали стрелять. Тарас упал, но остался жив. Через некоторое время увидел, что ведут следующую группу, а там его жена и четверо детей. А он даже знака подать не может. А на горке фашистский офицер размахивается и кидает гранату – люди погибают. Ведут следующую группу. От неё отделяется простая сельская женщина в фуфайке, большом клетчатом платке, подходит к немецкому офицеру и что-то говорит ему через переводчика. Офицер кивнул, фашисты захохотали, и она пошла через улицу к горящему дому, но резко повернулась и сказала: «Бабушка Александра, присмотри за моими доченьками. А вернётся Саша с фронта – притули его, расскажи, какая беда случилась». Она надеялась и наивно думала, что фашисты пожалеют её дочек, соседку-старушку. Это была Аксинья Тимофеевна Курлович, жена бухгалтера колхоза, которая попросила у немца сгореть в собственном доме.
Она шла, а фашист с баллоном за спиной поливал её бензином. Немцы перестали смеяться, офицер достал пистолет, но в это время женщина вступила на порог дома, вспыхнула, как факел, и исчезла в дверях. Она погибла, но стала символом сожжённой деревни.
Той самой бабушкой Александрой была Александра Семёновна Дикун, 1833 года рождения. И её не пожалели фашисты, так же, как и других стариков и только родившихся младенцев.
В Оле погибли люди из 12 населённых пунктов – в память о них в мемориальной зоне установлена звонница с 12 молчащими колоколами, которые никогда не звонят в память о погибших людях. По форме она напоминает колхозный сарай, на ней нанесены названия деревень: Чирковичи, Здудичи, Ракшин, Рудня, Искра, Дедное, Какаль, Коротковичи, Плесавичи, Антоновка, Сельное, Мормаль.
Удивительно, но поляна, на которой произошла трагедия, 76 лет не зарастала ни лесом, ни кустарником, как будто сама природа хранила память о том месте, где погибли мирные безвинные люди.
Здесь стоит первозданная тишина, нет ветра, но даже в тёплую погоду мороз пробегает по коже и хочется быстрее уйти и, кажется, слышатся доносящиеся издалека какие-то странные, непонятные звуки…
– Когда стали выводить людей, мужчины стали кричать: «Паляць, паляць». Они пробовали выбить ворота, женщины плакали, понимали, что будет расправа. Когда ворота сломали, в проём стали разбегаться люди, а немцы – «косить» по ним из автоматов и пулемётов, – рассказывает очередную историю экскурсовод. – В проём побежал и брат Татьяны Емельяновны Ярошевич и замертво упал. Она побежала за ним – её догнала овчарка. Сколько она её таскала, женщина не помнит. Она осталась жива, несколько дней ходила вокруг сожжённой Олы, пока её не нашли жители деревни Чирковичи и не привели в Коротковичи. В таких случаях говорят, что её спас именно Бог.
В память о жителях Олы, в центре мемориального комплекса установлен памятный знак с говорящим колоколом и поклонным крестом. Удивительно, но говорящий колокол никогда «не говорит» – посетителям разрешают позвонить в него в память о сожжённых людях. Для этого специально к его языку приварили цепь…
14 января 1944 года немцы уничтожили деревню, а через 13 дней туда пришли солдаты и офицеры 41 стрелковой дивизии 48 армии. Именно они занимались захоронением останков людей.
О трагедии Олы и зверствах фашистов «говорят» и каменные скульптуры, размещённые в комплексе. «Молитва» – в виде ладоней, протянутых к небу, с прорисованными линиями судьбы, «Горящая Ола» – с картинкой страшного бушующего огненного пекла, в котором горят дома, деревья и погибают люди, а в небо улетают журавли – души погибших людей, «Сожжёные сердца Олы», «Последние объятия», «Обречённость», «Вынужденное самосожжение»… Невозможно без слёз слушать экскурсовода – её слова рисуют трагичные картинки того страшного дня…
После войны Олу попытались восстановить. Сюда пришли те, кто остался жив, чьи родные здесь погибли. В 1945 году начали строить дома. В 1948-м в деревне был 21 дом, но жить было тяжело – и в 60-х годах люди стали разъезжаться. Ола снова умерла…
Более половины сожжённых в Оле были дети… А ведь они родились для того, чтобы жить и быть счастливыми. Чтобы быть нашим будущим и надеждой.
Свидетельства и судьбы очевидцев
▪ Московский писатель Сергей Голицын, который был офицером 74 военно-строительного отряда, вспоминал, когда в марте 1944 года он пришёл в Олу, чтобы строить военную дорогу, в ней стояло только 34 закопченные печи – просто потому, что кирпич не горит.
Солдаты начали копать землянку, развели костры, повесили котелки, чтобы сварить обед. Двух военнослужащих отправили поискать картошку, чтобы разбавить надоевшую тушёнку. Открыв подпола, солдаты отбежали и закричали.
Сергей Голицын заглянул в один из подполов и увиденное запомнил до конца жизни: они были набиты трупами погибших незахороненных людей.
В Олу приехали специальные войска, стали выносить останки. Один из трупов опознать было невозможно, у 6-летнего ребёнка уцелели только ножки в холщовых онучках и новых лыковых лаптях. С детьми были мамы и бабушки. Никто не знает их судеб, но все знают, как они умерли…
Второй раз Сергей Голицын приехал в Олу в мае. На то время уже разобрали печи, кирпичом уложили дорогу. Было пусто и уныло, но пышным бело-розовым цветом цвела одна веточка обожжённой и скукоженной, чудом выжившей яблони.
Он и позже не раз был в Оле. И волновался, помнят ли белорусы ту маленькую деревеньку, в которой погибло столько мирных жителей. И пришло время, чтобы о ней узнали не только белорусы, но и люди из других стран.
К слову, весной 2020-го на территории комплекса было посажено 5 яблонь сорта «ола», цветут они розовыми крупными цветами и дают маленькие красные плоды.
▪ Артём Макарович Устименко в ночь на 13 января тоже пришёл в Олу к своей семье.
Когда утром услышал шум за окном, увидел фашистов с автоматами и огромными овчарками, подумал, что пришли за мужчинами. Он схватил топор, заскочил на печку, затем взобрался на чердак.
А теперь представьте состояние взрослого человека, который видел, как выводили его семью, уничтожали людей, но сделать ничего не мог. Когда дом начал гореть, Устименко прорубил топором лаз, выпрыгнул и спрятался в кустах у дома. Уйти с Олы в тот момент было невозможно, она была оцеплена со всех сторон.
Когда немцы ушли, он вернулся к партизанам. После освобождения района был призван в Красную армию, дошёл до Берлина и каждый раз, заряжая винтовку, мстил за свою семью и всех, кто погиб в годы войны. В Оле у него был добротный дом, жена, трое сыновей, две дочки, тёща – и в одночасье всё это исчезло.
Когда вернулся с фронта, поселился в соседней деревне. Горе объединило его с Ольгой Ивановной Курлович, которая тоже осталась жива, – многие приезжали к ним, чтобы услышать о трагедии Олы.
▪ Татьяна Семёновна Колейчик в то время была ребёнком. Она, её брат и сестра, дядя и дедушка в Олу в тот злополучный день не пошли: снега в лесу было по пояс – и детей пришлось бы нести на руках. Но немцы всё равно их нашли, взрослых застрелили на глазах детей, а их, маленьких, погнали в Коротковичи, погрузили на телеги и повезли в сторону Бобруйска. Дети остались живы лишь потому, что скоро пришло освобождение.
Подписывайтесь на «Островецкую правду» в телеграм по короткой ссылке https://t.me/ostrovetsby.
И присоединяйтесь к нашему сообществу в viber https://vk.cc/c3yHGs – будьте всегда в курсе свежих новостей из жизни Островца и Островецкого района.
Подписывайтесь на телеграм-канал «Гродно Медиа Group» по короткой ссылке t.me/GrodnoMediaGroup.
Телеграм-канал «Гродно Медиа Group» – это ежедневные новости районов Гродненской области и города Гродно.
Подписывайтесь на телеграм-канал «Северный вектор Гродненщины» по короткой ссылке https://t.me/severvg.
Самые интересные новости Островецкого, Ошмянского и Сморгонского районов.
